«Скачут как обезьяны»: как я с семьей едва не стала жертвой чужаков в вагоне

Поезд был современный, практически новый. Вагоны – удобные, сиденья мягкие, пассажиров немного, погода благоприятная, муж дремал у окна, а сын увлечённо хрустел сухариками, пытаясь определить, где заканчивается Тульская область и начинается Подмосковье. В воздухе витал запах пластика и вежливости. Впечатление было такое, словно находишься в улучшенной версии реальности, где все немного приглажено и выглядит не совсем настоящим.

Муж, с самого начала пути, мечтал о возможности выспаться. Ему это почти удалось. Ребенок погрузился в мультфильмы, надев наушники, и с аппетитом поедал сухарики, словно надеялся найти в каждом кусочке лотерейный билет с выигрышем. Я же смотрела в окно. Заняться было нечем – из тех случаев, когда все дела переделаны и остается только ждать прибытия на нужную станцию.

Все переменилось на станции Серпухов.

В вагон вошли трое мужчин. Хотя, если честно, слово "вошли" в данном случае звучало неуместно. Скорее, они ворвались. Шумная компания с внушительными бородами и резким запахом табака. Разговаривали они громко и самоуверенно. Содержание разговора было несущественным, но каждая интонация была слышна отчетливо, как будто они всю жизнь практиковали публичные выступления.

Они относились к той категории попутчиков, при виде которых у проводницы появлялась тревога в глазах. Я сразу это почувствовала – еще до того, как они начали шутить. В их голосах звучала уверенность в своей безнаказанности. Слова вылетали, как шелуха от семечек, не несли в себе особого смысла, но звучали вызывающе. Как будто издевались над фактом нашей поездки.

Проводница подошла к ним. Невысокая женщина, спокойная, но уставшая от жизни. Попросила показать билеты. Они в ответ заявили, что у них их нет. И все. Сказали это просто и без агрессии, с обезоруживающей искренностью.

– Просто нет, и все тут, – ухмыльнулся один из них. – Доедем так.

И тут началось представление. То ли потому, что поезд шел плавно, то ли потому, что никто из пассажиров не выражал недовольства. Они начали толкаться, бороться друг с другом, устраивать шутливые перепалки. Мне приходилось видеть разное, но таких наглых хулиганов, которые ведут себя так, словно в поезде нет людей, я не встречала давно. Все это происходило на глазах у остальных. Многие делали вид, что ничего не замечают, некоторые даже продолжали читать газеты. Я с восхищением наблюдала за их хладнокровием.

Через пару минут появился охранник. В одиночку. В униформе, с бейджем, с лицом человека, который когда-то работал в тихом музее или сортировал овощи. Он не выглядел трусливым, но и не излучал решительности. Подошел к ним и попросил пройти. Они прошли. В тамбур. Но не для того, чтобы выйти из вагона, а для того, чтобы продолжить свои хулиганские выходки. Начали угрожать, толкаться, изображать из себя уличных бойцов. На мгновение стало страшно: не за себя, а за своего мужа и ребёнка.

Я наблюдала за происходящим минуты три, четыре, пять… десять. Затем он встал. Не из-за геройства. Просто раздражение переросло в сильную головную боль. И пошел к ним.

– Господа, – сказал он, – что это за представление?

Они тут же замерли. Один из них, с выпученными глазами, повернулся и спросил:

– Ты кто такой? Полицейский?

– Нет, – ответил он. – Но могу вызвать.

Его спокойный тон заставил их немного смутиться. Видно было, что шутить с моим мужем не стоит. Они немного притихли. В этот момент подошла проводница. Женщина, которая уже устала от этого дня. Она сообщила, что вызвала транспортную полицию. Смотрела на него с надеждой, как на участкового.

Действительно, через несколько минут появились двое полицейских в форме. Обошлось без драк и задержаний. Просто похлопали по плечу и провели беседу. Троица хулиганов резко изменилась в поведении, как школьники, пойманные без сменной обуви. Засуетились. Улыбки с лиц как ветром сдуло. Они вернулись в тамбур, где можно было спрятаться от ответственности.

Перед Подольском они вышли из вагона. Без скандалов и задержаний. Я провожала их взглядом и испытывала странную досаду от ускользнувшей справедливости. Не потому, что ее нет, а потому, что она просто устала и уснула.

Проводница поблагодарила меня. Говорила тихо, наверное, опасалась, что мы будем жаловаться на всю смену. Но мы не собирались жаловаться. Мы хотели, чтобы все было спокойно. Чтобы поезд оставался средством передвижения, а не местом для разборок.

Муж сел на свое место. Я открыла глаза:

– Все хорошо?

– Вроде бы, – ответил он. – Пока да.

Сын посмотрел на него с неприкрытым уважением, но ничего не сказал. Возможно, почувствовал, что в жизни бывают моменты, когда нужно встать. Просто встать. Не ради героизма, а чтобы сохранить тишину.

Я не питаю иллюзий. Если бы хулиганов было пятеро, никто бы не вмешался. Но иногда достаточно одного, чтобы остальные вспомнили, что тоже могут проявить неравнодушие. Это не геройство, а обычное участие. Просто не быть равнодушным.

И все же, как это странно. Почему у таких людей всегда борода без усов? И почему они так уверены, что им все сойдет с рук?

Не знаю. Но дальше поезд шел спокойно. И это уже можно считать маленькой победой, сообщает автор.

Читайте также

• Омар Хайям уверенно назвал отличия умного человека от глупого - проверьте себя и друзей
• Никогда не покупайте индейку из «Светофора»: эксперт по мясу указал на 3 причины, почему её есть опасно, а вы до сих пор хвалите ценник
• Что китайцев больше всего поражает в русских квартирах и домах
• Теперь полностью запрещено: каждого, у кого есть дача и автомобиль, ждет новое правило
• "В старости надеяться на родных это глупое решение": женщина 62 года на пенсии